После неудачных попыток Наполеона заключить мир, спустя месяц с лишним пребывания французов в Москве, 19 октября 1812 года "великая армия" покинула первопрестольную. Резко – и раньше обыкновенного – наступили сильные холода, которые выставили перед полководцами новые требования: солдаты должны быть готовы воевать в суровых климатических условиях.
Погода, которую не учли
Со стороны французской армии подготовка к зиме оказалась очень слабой уже потому, что изначальный стратегический план императора предполагал быструю кампанию, в ходе которой русские войска будут на голову разбиты в генеральном сражении, за чем последует заключение мира. Согласно этому плану, военные действия должны были быть завершены к концу осени, и, следовательно, не было особой нужды готовиться к заморозкам.
Бойцы армии Наполеона все же имели с собой утепленные шинели, рассчитанные на относительно низкие температуры, но не предназначенные для суровых заморозков. Утепленная обувь и головные уборы отсутствовали, из-за чего французам в дальнейшем пришлось добывать их путем мародерства в селениях, уже находясь под ударом морозов. Нередко для тепла не было ничего, кроме каких-нибудь накидок поверх униформы.
Им приходилось заниматься грабежами и собственноручно шить теплые вещи из любых доступных материалов. Так вспоминает об этом сержант Адриен Бургонь: "… мой ранец должен был весить немало, но, чтобы облегчить его тяжесть, я выкинул из него свои белые лосиные брюки, предвидя, что они нескоро мне понадобятся. На мне был надет, сверх рубашки, жилет из стеганого на вате желтого шелка, который я сам сшил из женской юбки, а поверх всего большой воротник, подбитый горностаем".

Группы французских военных, одетых подобным образом, выглядели весьма нелепо, о чем рассказывают очевидцы. "Это был полный маскарад, – пишет граф Александр Ланжерон, – гренадеры с длинными усами были украшены чепцами и одеты в женские шубы, другие облачены в одеяния русских священников, иные одеты в вышитые камергерские мундиры, разграбленные из повозок. Фигура самого Наполеона, как меня уверяли некоторые очевидцы, была не менее забавна. Когда он решался совершать путь верхом (это было редко, обыкновенно он восседал в прекрасной карете, закутанный в шубы), то садился на лошадь соловой масти, облаченный в огромную зеленую, расшитую галуном шубу, похищенную в Москве, и в большом меховом чепце. Он, как и другие, представлял собой настоящую карикатуру".
Холод, недостаток теплой одежды и тотальная нехватка продовольствия, повлекшая ужасный голод, – все это создавало крайне тяжелый быт для солдат, вынужденных переносить огромные лишения; многие находились на грани отчаяния. Офицер Цезарь Ложье в своем дневнике пишет, как солдаты массами "умирают во сне, в долгих переходах", что каждый шаг и каждое движение требовали от них усилий, в то время как нужно было сохранять свои силы, чтобы воспользоваться ими в момент битвы. "Вечером, в полях, где приходится останавливаться для ночного отдыха, они укладываются у подножия елей, белых берез или под повозками, кавалеристы с уздой в руках, пехотинцы оставляют на спине ранец и прижимают к себе оружие; точно как в стаде, они плотно прижимаются друг к другу и обнимаются, чтобы разогреться. Сколько раз при пробуждении среди этих обнявшихся находят уже остывший труп; его оставляют, не бросив на него не одного взгляда. Иные, чтобы развести огонь, вырывают с корнем деревья, иные в отчаянии поджигают дома, где расположились генералы", – рассказывает Ложье.
В своей рубашке и на своей земле
Русское командование, напротив, было намерено подготовить армию к зиме. Существуют неоднозначные оценки этой подготовки. Так, историк Сементковский пишет: "По свидетельству многих современников, русская армия во время войн 1812-1815 годов ни в чем не нуждалась". В том же духе в "Походных записках артиллериста" высказывался генерал Илья Тимофеевич Радожицкий: "Мы не терпели никакого недостатка: войска получали мясную и винную порцию, лошади овес, маркитанты снабжали офицеров чаем, сахаром и винами".
Однако статистические данные и свидетельства других современников дают понять, что русские солдаты не были в столь благоприятной ситуации. Например, до начала октября армия так и не получила утепленной формы: до прибытия Кутузова в Тарутинский лагерь, многие солдаты и офицеры были по-прежнему легко одеты. Такая ситуация сложилась, с одной стороны, из-за недостатка шерсти у суконных предприятий. Она была напрямую связана с сильным падением курса рубля за несколько лет до начала войны: если в 1803 году 1 рубль ассигнациями был равен 88,4 копейкам серебром, то в 1812 году – уже 38,8 копейкам. Затяжное падение национальной монеты не могло не сказаться на возможностях государства в области закупки товаров для нужд армии, в частности, столь необходимых для пошива одежды сукна и каразеи. Так, в 1812 году для армии требовалось 1 миллиона 648 тысяч аршин сукна, а поставлено было только 1 миллион 170 тысяч аршин, каразеи требовалось 316 тысяч, а поставлено только 190 тысяч аршин. Остававшуюся разницу армия была вынуждена покрывать, закупая сукно у крестьян.
В непростом положении русским солдатам помогало несколько "вольное" отношение к военной форме. Несмотря на то, что в начале XIX века военная форма была обязательной для солдат и офицеров каждый день, даже во время генерального сражения, в войну 1812 года войска не были так стеснены официальным обмундированием, как в мирное время, особенно зимой. Солдаты и значительная часть офицеров носили и неформенное обмундирование, многие были в полушубках и шубах, иногда вызывая этим "возмущение" шефов из царской фамилии. Но такие нарушения приносили только пользу при нехватке формы по сезону. Народные ополченцы из числа крестьян часто сами обеспечивали себя неформенной теплой одеждой, либо за счет органов местного управления, обязанных снабжать ополченцев так называемым "рекрутским обмундированием", пошитым из дешевого сукна.
До прибытия Кутузова в Тарутинский лагерь солдаты недополучали необходимых вещей, мерзли и испытывали нужду, как и их противники. "И неужели позднейшее потомство останется навсегда того мнения, что наполеоновская армия истреблена не мужеством и терпением русских войск и распорядительностью генералов, а голодом и морозом?! Русская армия тоже страшно терпела, и даже более, чем наполеоновская, так как шла сзади ее, а следовательно должна была продовольствоваться остатками от нее", – так писал о положении русских солдат Николай Митаревский.
Кутузову действительно принадлежит большая заслуга в обеспечении воинов теплым обмундированием. В первый же день своего пребывания в Тарутинском лагере он отдал распоряжение губернаторам Орловской, Рязанской, Калужской, Тульской и Тверской губерний о заготовке и доставке к армии по 20 тысяч полушубков и по 20 тысяч пар сапог с каждой губернии. Вскоре было получено свыше 55 000 полушубков и 50 000 пар сапог. Об этом также упоминает в своей книге Радожицкий: "Против холодов мы были довольно обезопасены: еще в Тарутинском лагере раздали в полки и артиллерийские роты на большую часть солдат тулупы и валенки, сверх того, у нас была кой-какая своя теплая одежда..." К середине-концу октября армия получила значительную часть необходимого обмундирования, а со временем были получены дополнительные поставки теплой формы, и к концу ноября армия покрыла большую часть своих запросов.
Лишение, ставшее преимуществом
Кутузов возлагал огромные надежды не на скорый разгром противника, а на усиление армии, на то, чтобы обеспечить ее всем необходимым, чтобы она окрепшей преследовала неприятеля. Так писал о позиции Кутузова тайный советник Николай Михайлович Лонгинов: "Кутузов, как говорят, заявил этим господам, что не потеряет без необходимости ни одного человека, что неприятелю, усталому, голодному, ослабленному до последней степени, надо идти еще 800 верст, а он, идя в порядке, с победными, свежими, хорошо накормленными и обеспеченными всем войсками, всегда будет иметь время нагнать неприятеля, не утомляя бесполезно своей армии ни сражениями, ни форсированными маршами, и достигнет той же цели, сохранив людей и провиант". В своих предписаниях в начале октября главнокомандующий обращал внимание на необходимость исправных и полных поставок необходимого в армию и рекомендовал "дабы все без изъятия фуры подвижного при армии магазейна и в близких от ее расположения местах находящиеся наполнены были непременно и как наискорее сухарями и прочими предметами продовольствия и содержались в такой исправности и готовности, чтоб тотчас, коль скоро приказано будет, могли двинуться по направлению армии". Полководец обращает внимание на предоставление необходимых запасов тем частям, которым их недостает: "тем полкам, ротам и прочим командам при армии, которые не имеют такового запасного десятидневного провианта, приказать тотчас отпустить и, когда все войска снабжены будут, мне донести".

Но не только на исправное снабжение рассчитывал Кутузов, но и на превосходство русских солдат в стойкости к суровому климату. В своем ободряющем приказе к войскам по поводу отступления Великой армии он говорит: "Настают зима, вьюги и морозы; но вам ли бояться их, дети севера? Железная грудь ваша не страшится ни суровости погод, ни злости врагов, она есть надежная стена Отечества, о которую все сокрушается. Вы будете уметь переносить и кратковременные недостатки, если они случатся. Добрые солдаты отличаются твердостью и терпением, старые служивые дадут пример молодым. Пусть всякий помнит Суворова, который научил сносить голод и холод, когда дело шло о победе и славе русского народа".
И солдаты действительно стойко сносили тяжелый быт в зимних условиях и продолжали исправно исполнять свой долг, о чем пишет в своих воспоминаниях Митаревский: "Приходилось расчищать водопои в реках, а иногда поить лошадей из колодцев. Пищу варили большей частью на воздухе. Наконец, нужно было запрягать лошадей и укладываться. Вставали рано, останавливались поздно. <…> Упомянутые работы производились в потертых и выношенных шинелях и мундирах, в киверах, в обыкновенных солдатских сапогах, в плохих рукавичках. Да было довольно и такого дела, которое нужно было делать голыми руками, например: мазать колеса, распрягать и запрягать лошадей и прочее. Несмотря на то, замерзших у нас не было. Было несколько человек, больше молодых, с примороженными носами и пальцами на руках, но очень мало. С нашими солдатами случалось почти то же самое, что в мирное время в зимние походы при всех выгодах. Штабс-капитан имел волчью шубу, у меня был тулупчик, но походом я так истаскал его, что были только остатки. Прочие офицеры были в мундирах, потертых легких шинелях, но, накидывая сверху плащи из крестьянского сукна, они достаточно согревались. Во всей роте было, может быть, с полдюжины тулупчиков на солдатах. Знали, что купить их было и негде и не на что, но мы не доискивались, откуда их доставали".
Для русских войск зима была также отнюдь не легким периодом, но, в отличие от наполеоновских солдат, русские были адаптированы к суровому климату, а командование приложило все усилия для того, чтобы армия была готова к зиме, таким образом обеспечив русской армии значительное преимущество перед неприятелем.
Дополнительные источники:
Французы в России, 1812 г., по воспоминаниям современников – иностранцев. Сборник, составленный А.М. Васютинским, А.К. Дживелеговым и С.П. Мельгуновым. Издательское товарищество "Задруга". Москва. 1912.
Воспоминания о войне 1812 года Николая Евстафьевича Митаревского. Москва, Типография А.И. Мамонтова и Ко, Бол. Дмитровка, № 7
Отечественная война 1812 года. Сборник документов и материалов под ред. Е. В. Тарле. Издательство Академии Наук СССР. Ленинград. Москва. 1941.
Добавить комментарий
Комментарий отправлен и будет открыт после премодерации.
Посмотрите, что еще обсуждают >>