Большие судьбы маленьких людей

А вы ожидали, что пойдете по стопам Гоголя, Чехова или ваши персонажи – маленькие люди просто такими родились, без вмешательства классиков?
Вообще, мне кажется, что идти по чьим-то стопам – в литературе, науке – невозможно. Потому что тогда просто получится повторение, и сам себя изживешь, да и пользы нет ни себе, ни людям. А что касается Гоголя и Чехова, то это просто невозможно даже подражать. Но без них – тоже нельзя. Я думаю, что когда человек начинает думать, что он пишет или писать, что он думает, он и находится постоянно между великими, и вся его задача в том, чтобы, с одной стороны, постоянно помнить о них, чтобы все их слова усвоенные жили в сердце, а с другой стороны, чтобы там еще оставалось место, куда бы можно было вмещать свои индивидуальные смыслы. Это, наверное, очень трудно, но иначе, мне кажется, невозможно.
Я никогда не делил своих героев на маленьких и больших, и в этом смысле с классикой не сверялся. Мои герои - это люди, которые в большей или меньшей степени поддаются давлению времени, и каждый случай по своему интересен.
Не кажется ли Вам что современная литература в ее традиционном понимании изжила себя? Я имею в виду, что нынешнее поколение, с гораздо большим энтузиазмом читает блоги, черпает интересующую информацию из интернета, но сегодняшний жизненный темп не позволяет долгое вдумчивое чтение длинных романов.
Мне уже достаточно лет для того, я помню, когда стало расцветать телевидение (избитый пример, но кто это помнит, может об этом говорить с полным основанием и радостью), телевидение вытеснит театр, телевидение уничтожит книгу, не будет библиотек и т.п. Но ничего этого не произошло, естественно. Сначала с новой игрушкой дети играют, потом они ее вскрывают, убеждаются, что внутри всего лишь колесики, а не живое сердце, ну и, во-первых, ищут другую игрушку, чтобы повторить с ней те же самые операции кровавые, во-вторых, они просто возвращаются к чему-то живому. Настоящая книга, так же, как и театр – это живое. И то же самое блоги. Я не интернетный человек, не компьютерный. Я человек, который знаком с этим всем ужасом, но я – чайник. Дело в том, что я умею открыть файл и закрыть файл, я властвую хотя бы над этим. И, говоря о том, что блоги, интернеты и все такое прочее не живое – нельзя. Они живые, конечно, тоже. Но они пока для меня – инопланетяне, я их боюсь. Но уважаю и стараюсь не злить. Поэтому у моего компьютера есть имя, он умный, его зовут Рэб Спилька. Вскрывать я его не собираюсь. Просто нам всем, людям хочется верить, что инопланетяне в последнюю секунду нас спасут. Поэтому мы верим, что тот, кто сидит в компьютере, в последнюю секунду нас вытащит из кризиса, избавит от всего на свете, в том числе и от собственного разума.
Мне кажется, такое поколение стоит только пожалеть. Так можно договориться до того, что человеку не нужна никакая духовная жизнь, потому что, видите ли, время не велит. Но наше поколение все еще живо, все еще поливает свой огород. И мы еще посмотрим, за кем пойдет поколение грядущее.
Когда начинаете писать, как это происходит? Вот вы садитесь и перед вами чистый лист, или открытый новый файл текстового редактора. Вы начинаете писать с жили-были? Или все-таки какой-то план у вас есть, наметки? Пользуетесь ли вы специальными авторскими программами?
Я не сажусь к компьютеру сразу, я долго хожу вокруг него, и когда мне становится окончательно стыдно перед всеми на свете – я сажусь и пишу. Думаю, что стыд, который человек переживает оттого, что не говорит какого-то важного слова, он самый необходимый предмет в писательском деле.
Конечно, есть план, конечно, собираются наметки. Пишу я всегда от руки - и вообще не люблю компьютер. Я не знаю, что такое "специальная авторская программа". Думаю, что какая-нибудь разжеванная гадость. Но набирать и править текст на компьютере очень удобно.
Как вы отнесетесь к литературному "рабству"? Сами выступали когда-нибудь в роли "раба"?
Да, я выступала в роли литературного раба. Но, так как я люблю вживаться в разные роли и, по ходу дела, сама для себя эту роль сочиняю и пересочиняю, то и рабство для меня было радостным, хотя и безденежным – ничего мне не заплатили.
Литературное рабство - род заработка за неимением лучшего. Это гадкая работа с элементами мазохизма и унижения. Мне приходилось бывать литературным рабом. И я хорошо понял, что больше никогда этим заниматься не буду ни за какие деньги. Это дорога к творческому самоубийству.
Герой нашего времени – кто он?
На этот вопрос отвечать не могу.
В высоком смысле это человек, давно нам знакомый. Он знает, что такое хорошо и что такое плохо, он умеет не соглашаться и способен совершать Поступки, не думая ни о собственной выгоде, ни о том, насколько они популярны. Никакой специфики века я здесь не усматриваю.
В чем основная трудность в создании литературного произведения лично для вас?
Оставим без ответа.
Самое трудное для меня - найти ритм и первую фразу повествования. Иногда на это уходят целые недели.
Врожденная грамотность – обязательный атрибут успешного писателя?
Совсем не обязательно.
Вовсе нет, если Вы имеете ввиду орфографию и пунктуацию, здесь "хромали" многие наши классики.
Считаете ли вы, что полностью реализовали себя в литературном плане? Какие у вас планы?
Я никогда не строю никаких планов.
Женский образ в литературе всегда отражает веяние эпохи. Как вы считаете, какая она женщина XXI века?
Первое слово, которое говорит младенец женского пола в 21 веке, это слово целлюлит. Потом идут другие слова – булимия, анорексия. А к 18 годам приходит время для слова – пластика – то есть пластическая операция. А дальше – все как всегда.
Такая, как всегда - всякая. Но боюсь, что современное усреднение и обмеление человека равно неблагоприятно как для мужчин, так и для женщин. Хорошо, что у них еще появляются дети! У детей есть природный шанс продолжать жизнь с белого листа.
Оправдано ли, употреблять ненормативную лексику в литературных произведениях для выражения экспрессии? А в жизни?
Оправданно. И в жизни, и в литературе.
Да, оправданно, но только в тех конкретных случаях, когда это работает на характеристику персонажа. Беда в том, что мы живем в матерное время среди матерных людей. В собственной же речи автора, "от себя" употребление мата мне представляется недопустимым. Публичная брань непристойна, она сродни срамному обнажению. А вот в узком доверенном кругу матерщина бывает уместна, потому что ее комический потенциал великолепен. Зря, что ли, мастерами фигурной брани были Пушкин или Бунин!
Вы бы хотели снять фильм по какой-нибудь из ваших книг?
Не представляю.
Хотел бы, но... хотеть не вредно.
Думаете ли вы о читателе, когда пишете, представляете ли его реакцию? Для кого вы пишите: для читателя, для себя?
Я просто пишу.
Конечно, думаю. "Не стараясь угодить", очень его чту, потому что мой читатель - из поредевшего племени недобитых интеллигентов, а я горячо люблю интеллигенцию.
Какое произведение вы перечитали наибольшее количество раз?
Гоголь "Старосветские помещики" и "Казаки" Льва Толстого.
"Евгения Онегина" раз 10, "Войну и мир" - раз 5. Лирику Пушкина или Заболоцкого перечитываю постоянно.
В какой мере исчерпаны вопросы человека и личности?
Они не исчерпаны.
Этот вопрос не исчерпается до тех пор, пока не остановится Время.
Принято считать, что литература дает поколениям уроки бытия, нравственности. Как Вы считаете, может литература помочь людям справится с агрессией, которая каждый раз нарастает между ними?
Да. Я вот вчера буквально перечитывала моего любимого Нодара Думбадзе, его сейчас подзабыли. Его рассказы «Кровь» и «Собака». Если у кого-то есть возможность перечитать их – сделайте это немедленно. Я бы раздавала эти книги в Грузии, в Осетии и в России всем.
Конечно, может. И наши сегодняшние беды прежде всего связаны с тем, что люди перестали читать настоящие книги. Это надо делать с детства - "значит, нужные книги ты в детстве читал", здесь Высоцкий выразился очень точно.
Был ли в вашей жизни случай, который перевернул ее, оставив отпечаток на вашей личности?
Таких случаев очень много. Помню, мне было лет 10, я болела простудой. И вот лежу и мечтаю о яблоке – большом красном яблоке. Но также понимаю, что это невозможно. Потому что это 1970-й год, дело идет к весне, и никаких яблок в Чернигове быть по определению не может, даже болгарские закончились. И вот заходит отец и дает мне яблоко. Красное большое яблоко. Я не то, что вспоминаю, я помню это все время. Язык моих героев – это язык моего отца. Он так говорил, он так думал, и это он принес мне настоящее красное яблоко, которого не могло быть в природе.
Скорее, были длящиеся события, приводившие к серьезным переломам в мировоззрении и ориентирах. Очень важным для меня был год работы на Кубе, после которого я возненавидел социализм в любых его проявлениях. Очень много для меня значили два года, проведенные на стройке - после этого жизнь представилась мне совершенно другой, но вовсе не худшей, нежели из университетского окна.
Как распознать в себе: талант или графоманию?
Лучше не пытайтесь. Потому что потому.
Рациональных рецептов нет. Однако скажу, что графомана убедить в его бездарности невозможно.
Кто из классиков повлиял на ваше творчество?
Гоголь, Достоевский, Толстой и вся великая русская, украинская, еврейская, английская, американская, французская и так далее, и так далее, и так далее литература.
Не могу сказать определенно, бывает так, что непрямое влияние полезнее попыток прямой учебы. Могу назвать любимых писателей: Пушкин, Толстой, Лесков, Бунин, Платонов, Заболоцкий; Фолкнер, Кавабата, Камю, Стендаль... люблю исландские саги, люблю латиноамериканцев...
Кто из современных писателей кажется, Вам достойным стать классиком? И обратный вопрос: кто из писателей классической литературы, на ваш взгляд, отказался в ряду Великих случайно?
Мне кажется, список классики 19 века устоялся и вряд ли здесь будут коррективы. Что же касается классики века двадцатого, то одиозные фигуры из него уже ушли, многие, например, Брюсов или Маяковский, существенно подвинулись. Для меня классика 20 века - это Блок, Есенин, Бунин, Шолохов с "Тихим Доном", Булгаков, Платонов, Ахматова и Заболоцкий, Гроссман и Солженицын.
Вы думаете, что тема маленького человека в современных условиях актуальна? Кому это интересно?
Если бы мир состоял только из Больших Людей, то земной шар лопнул бы от самодовольства и других модных штучек.
Во-первых, я никогда не исповедовал догмат о маленьком человеке. Во-вторых, сегодня каждый из нас в той или иной степени маленький человек, но разве мы самим себе не интересны? В-третьих, мы живем в эпоху Великой рокировки: маленькие люди управляют миром, народами, большие люди в тени и пыли. Разве не интересно об этом подумать?
Вы собираетесь от рассказов переходить к романам?
Что может быть уютнее толстого романа. Если я когда-то напишу роман - знайте, это уже не я.
Да, я задумал два романа. Первоочередной будет посвящен нашему времени, а второй - 12 веку.
Против чего в целом бунтуют ваши герои?
Мои герои бунтуют против непонимания. Все остальное их устраивает.
Надеюсь, что мои герои - разные люди. Иные из них и не догадываются о том, что бунтовать можно и нужно. Что касается меня, то я по мере сил пытаюсь бунтовать против беспамятства, душевной сухости и проклятого человеческого малодушия.
Существуют ли сегодня характерные особенности жанра рассказа, круга жанровых тем и героев? Насколько они отличаются от "классических" и почему?
Рассказ есть рассказ. Это может быть плохой рассказ, может быть хороший.
Прочитала Вашего "Иону"...Сложилось впечатление, что он абсолютно не творец своей судьбы, просто плывет по течению. Это удел всех "маленьких людей"?
Конечно, он не творец. Он плывет по течению. Но в финале он все-таки доплыл... к Богу.
Белинский писал, что горе "маленького человека" еще больше оттого, что он готовился быть великим. А в чем горе ваших героев?
Это не горе. Это растерянность.
В Ваших рассказах судьбы российских евреев тесно переплетаются с судьбами русских, украинцев, представителей других национальностей, которые живут в России. Не кажется ли Вам, что если раньше существовал примитивный бытовой антисемитизм (например, в рамках одной коммунальной квартиры), но при этом на самом деле в случае какой-то беды, несчастья все приходили на помощь друг другу, сейчас же в бытовом плане люди стали гораздо равнодушнее друг к другу, а какие-либо националистические проявления принимают более жесткие формы? Можно ли с этим как-то бороться в условиях все более углубляющегося экономического расслоения, неконтролируемой и дикой миграции?
Не знаю. Мне очень больно в этом признаваться, но я не знаю.
Как Вы относитесь к своим героям? Почему жизнь их складывается порой грустно и, кажется, даже безысходно?
Я их люблю. И удивляюсь, почему некоторым читателям мои рассказы кажутся грустными и безысходными. Я вижу свет.
Ваши повести и рассказы написаны в основном на богатом материале Вашей жизни на Украине. Будет ли какой-то "московский" цикл?
Читайте мою книгу «Живая очередь».
Какой временной исторический отрезок Вас привлекает больше всего? Откуда Вы черпаете знания о событиях, которые лично с Вами не происходили?
Мне интересно любое время. А что касается знания о событиях, которые лично со мной не происходили, то дело обстоит следующим образом. Во мне живут гены поколений и поколений моих предков. Это называется - генетическая историческая память. Не я управляю ею, а она мной.
Ваши книги борются за премию "Большая книга", что для вас значит это выдвижение: признание экспертного сообщества, возможность продвижения к читающей публике, удовлетворение творческих амбиций?
И первое, и второе, и третье. И компот.
Приносит ли литераторство вам достаточный доход, чтоб не заниматься другим видом деятельности? И второй вопрос о хобби, есть ли на него время?
Литетарура дохода не дает. А хобби у меня есть. И такое, знаете ли, хобби... Я люблю переделывать старые вещи. Собираю старинные пуговицы, рушники. Делаю украшения из кожи.
Вы любите своих героев? За что можно любить Берту? а Иосифа?
Я их люблю. А любят ни за что.
Иосиф, Мирра, Эмма, Берта - они соответствуют национальному типажу? Вы пытались как-то специально показать их "еврейство"? Или просто рассказывали их истории, ничего специально не выделяя?
Я ничего СПЕЦИАЛЬНО не делаю. Я не ученый-этнограф, не историк, я просто рассказывают истории.
Как Ваши близкие отреагировали на то, что Вы стали финалистом "Большой книги"? Это для них самих стало событием? А для Вас? Как-то отпраздновали? :)
Все мои близкие были рады и радуются до сих пор, не поинмая, что тут-то и начнется самое мучительное. Будут ли следующие мои книжки также интересы мне, им и всем, кто захочет их прочитать.
Поздравляю Вас с выходом в финал "Больошй книги"! А какие эмоции испытали, когда услышали, что Вы вышли в финал?
Больше всего боялась, что у меня развяжется шрунок и я буду как Гагарин. Но я не Гагарин.
Вы любите путешествовать?
Я - домоседка. Но если мужу и сестре все-таки удается меня куда-нибудь вытащить, я бываю рада. За них. Но, когда я приезжаю на Украину в Чернигов, на самом деле, я всякий раз совершаю кругосветное путешествие. И даже больше.
С вашей точки зрения, у вас получается лучше писать или рассказывать? Вы компанейский человек? С юмором?
Человек я не компанейский, но с юмором.
Как Вы считаете, о чем Ваши книги?
О том, как время вне человека встречается со временем внутри человека. И как при этом трепещет его сердце, "несмысленное и неуимчивое".
Техногенная революция на пользу литературе, не потеряет ли она смысл, не уничтожит ли музу?
Сегодняшний человек безмерно предался комфорту и очень опасно стал зависеть от окружающих его вещей. Но самое страшное - это масскультура, которая тоже производна от техногенной революции и которая растлевает человека, безбожно льстит ему и уверяет его в том, что быть "как все" - его высшее предназначение.
Как Вы как писатель видите Москву из региона? Она и правда так ужасна, "прожорлива", жестока, как говорят? Но ведь и здесь тоже есть маленькие люди, и они замечательно тут существуют в своих мирках.
Москва Москве рознь. Есть Москва, выпивающая из провинции все соки и дивящаяся при этом: что же вы так плохо живете, наверное, ленитесь? и т.д.. И есть Москва, где живут лучшие люди нашей науки и культуры, которых мы любим, которые для нас компас и нередко последняя авторитетная инстанция. Моя сестра-труженица, живет в Москве, ее Москва - уютная и обаятельная.
Ваша книга издана небольшим тиражом в Томске, после прорыва в финал "Большой книги" Вам не предлагали переиздать ее в Москве?
Мне поступило два предложения, но ответ на них я отложил до зимы.
Как Вы считаете, где жить для писателя интереснее в творческом плане - в крупном мегаполисе или небольшом провинциальном городе? Какая среда представляется для Вас идеальной и в творческом, и в бытовом плане?
Наверное, здесь не может быть единого рецепта. Каждый из вариантов имеет свои преимущества и недостатки. Лично мне все-таки хотелось бы жить в провинции, там, где, повторюсь, встречаются природа и история. Например, моя родина - Хакасия в этом отношении очень привлекательна. Мне боязно и даже страшновато отрываться "от почвы", я очень боюсь потерять с ней связь.
Считаете ли Вы успех "Годовых колец", то, что книга даже на литературную премию претендует - этаким своеобразным покорением столицы? Это как-то повлияет на Ваше отношение к Москве, на литературную деятельность, может, и на жизнь?
Мне не нравятся такие громкие слова: "завоевание", "покорение". Конечно, я очень рад, что меня заметили в Москве, я очень благодарен за это, но какой же из меня завоеватель? И, конечно, мое отношение к Москве изменилось в лучшую сторону. Честно говоря, я думал, что в Москве интересуются только москвичами. Оказалось, это не так, и мне даже немножко стыдно за свою провинциальную недоверчивость.
Я читала где-то, что некоторые герои Вашей книги носят имена или фамилии Ваших друзей. То есть у некоторых героев есть прототипы или это просто так? Спасибо!
С одной стороны, некоторые мои герои действительно носят имена и фамилии моих друзей, но они-то как раз в принципе непохожи на них. Я делал это в шутку. С другой стороны, безусловно, у многих героев есть прототипы, но не следует думать, что я механически "прописывал" живых людей. Это не интересно, и это некрасиво. Прототип - всегда импульс к созданию персонажа и не более того.
Я что-то интересное слышала про обложку для Вашей книги - там фотография с каким-то особым смыслом?.. расскажите, пожалуйста!
Да, на обложке моей книги воспроизведен фрагмент моей любимой Боярской писаницы, что в Хакасии. Почему? Прочитайте последнюю главку повести "Годовое кольцо".